12 сентября — день памяти Александра Невского — святого князя, легендарного воина и полководца, в XIII веке сберегшего страну от уничтожения. Это фигура-эмблема, заявленная как «имя России» еще во время телеопроса 2008 года.
Но если суммировать все достоверные, выявленные историками факты о князе, то получается портрет не столько храбреца и смельчака (хотя Чудское озеро, Нева и битвы с литовцами подтвердили и это), не столько тонкого дипломата, умеющего почти обо всем договориться и обернуть чужие претензии в пользу своей страны, сколько человека очень умного. Точнее всех понимающих большую политику и то, что Русь и ее людей в ней ждет в том или ином случае. И выбирающего оптимальное, соразмерное с положением дел решение. Он был умным правителем.
В год его 800-летия мы не только поставили ему новые памятники, но и многое поставили на свои места в памяти о нем. Каких ошибок нам следует избегать, говоря об этой легендарной фигуре, читателям «РГ» объясняет доктор исторических наук, профессор исторического факультета МГУ, автор недавно вышедшей книги «Александр Невский: воин, государь, святой» Дмитрий Володихин.
Какие нападки на князя наиболее распространены?
Дмитрий Володихин: Самая показательная — преуменьшение масштаба и значения знаменитых побед Александра Ярославовича — Невской битвы (1240 год) и Ледового побоища (1242 год). Упорное сокращение исторического масштаба этих битв — довольно длительная тенденция в историографии, зарубежной и нашей. Но — неадекватная, источники говорят, что битвы были крупными и по количеству сражающихся, и по своему значению.
Но еще более масштабной, чем немецкая и шведская, была в середине XII века литовская угроза. Однако о трех больших полевых сражениях, выигранных Александром Невским у литвинов, и о том, что он смог благодаря своему дипломатическому дару направить против Литвы удар Орды, ничего нет ни в учебниках, ни в научно-популярной литературе. Об этом мало кто знает, кроме специалистов.
Позабытые битвы досадны, но они гаснут по сравнению с нахальными обвинениями князя в предательстве интересов Руси, коллаборационизме, а то и сотрудничестве с Ордой…
Дмитрий Володихин: Да, дескать, прекратил национальное сопротивление, положил под ноги монголов Русь, начал давать Орде дань — это, конечно, куда более недобрая и несправедливая критика…
У Александра Ярославовича был небогатый выбор: героически погибнуть, как дядя и брат, и в самоубийственном стремлении прославить себя молодецким контрударом «угробить» всю Русь или подчиниться чудовищной силе ордынцев и платить им дань, потому что справиться с колоссальной монгольской империей на тот момент было невозможно. Он выбрал вторую стратегию. Она оказалась выигрышной, позволила сохранить собственную веру, собственное — русских князей, Рюриковичей — управление, собственную Церковь и полунезависимое существование. Впоследствии, когда Орда ослабнет, а Русь объединится, именно основа, заложенная при Александре Невском и его отце Ярославе Всеволодовиче, позволит скинуть ордынское иго и заново создать собственно русскую государственность.
За обвинениями в предательстве государственном тянутся обвинения в предательстве личном — своего брата Андрея, против которого он якобы позвал на Русь из Орды Неврюеву рать. Википедия так прямо и пишет: «возможно, по просьбе Александра Невского».
Дмитрий Володихин: Тщательный анализ источников показывает беспочвенность и бездоказательность этих предположений. Наоборот, с большой долей уверенности можно говорить, что появление на Руси Неврюевой рати — результат крайней политической неосторожности его брата Андрея. Эта неосторожность очень дорого обошлась Руси, многие города сгорели от ордынцев, а поражение в битве у Переславля-Залесского сократило и без того тающую боевую силу Владимирской Руси. Так что это Андрей своим легкомыслием губил Русь, а Александр, сделав очень тяжелый и, может быть, непопулярный выбор, спасал ее.
А споры о его выборе между «западным» и «восточным» путем для России?
Дмитрий Володихин: Понятий «Запад» и «Восток» в XIII веке, конечно, не было. Но Невский никогда не был врагом тех, кого условно можно назвать тогдашним Западом. С Норвегией, например, заключил взаимовыгодный договор и установил прекрасные отношения. И с Ордой у него не было все так уж мирно, как это представляют. И как только появилась возможность избавиться от наиболее скверных форм зависимости, он это в 1262 году сделал.
Он дружил с тем Западом, который хотел с ним дружить. И бил тот Запад, который приходил с полками на Русь. Он подчинялся Орде, потому что не мог ее разбить, а Русь губить не желал. Но подчинялся он ей до определенного предела, и, когда Русь начинала слишком страдать от ордынского нажима, давал отпор.
Исторический вопрос
Мы хорошо понимаем и чувствуем русское средневековье? Или недослышим его?
Дмитрий Володихин: К сожалению, для миллионов людей понятие «средневековье» сегодня существует в нарядах и очертаниях Западной Европы. Мы недочитываем и недослушиваем средневековую русскую литературу, хотя множество наших летописных повестей по интеллектуальному качеству превосходят то, что было в XII-XIII вв. у тех же скандинавов, например.
Чтобы хорошо понять, каким было русское средневековье, нужно, чтобы в литературе и искусстве появились его яркие образы, способные своим очарованием потеснить представление о том, что ну вот там была жизнь, а у нас-то что…
У нас богатая, красивая история, набитая приключениями, знающая высоту духа, желающая отразиться в высокой литературе и высоком искусстве, но выхватить из нее прекрасные образы, не забываемые читателями и зрителями, пока получается не часто.
У нас не то чтобы пусто с историческими романами… Были и Дмитрий Балашов, и Валентин Иванов (пусть спорная, но все-таки яркая фигура). Недавно прекрасный роман «Русь на Мурмане» написала Наталья Иртенина.
Но против одного нашего неплохого исторического романа о той или иной эпохе — десяток европейских. И двумя-четырьмя хорошими историческими писателями по истории русского средневековья нам уже не отделаться, их нужно больше. Может быть, нам нужны и какие-то заказы и гранты от государства. Потому что многие хорошие, сильные, оригинальные авторы не хотят рисковать и писать книги, которые то ли издадут, то ли не издадут.
Между жизнью и смертью
Почему так живуча легенда, что Александр Невский был отравлен в Орде?
Дмитрий Володихин: С большой долей вероятности можно предположить, что в Орде был отравлен его отец. Об этом говорят источники разного происхождения, и тело Ярослава Всеволодовича после кончины очень видоизменилось, многие полагали, что под воздействием яда.
Что же касается Александра Ярославовича, то убедительных доказательств его отравления нет.
Его век был относительно кратким, он недалеко зашел за черту своего 40-летия, но для князей Руси в XIII веке это был средний срок жизни. Исследований его мощей для обнаружения яда в костях не проводилось. Источники того времени тоже ничего такого не говорят.
Перед кончиной Александр Ярославович приехал из Орды на Русь, управив дела самым успешным образом и, в общем, мог быть собой только доволен.
Есть две версии его смерти. Постоянные походы и бои расшатали его здоровье, а тут еще его заставили слишком долго торчать в Орде плюс долгий путь в Сарай и обратно, это все и привело к болезни. А вторая версия связана с тем, что Ордой тогда правил хан Берке, только что принявший ислам. У Берке не получилась даже исламизация Орды, она произойдет только век спустя, а уж попытка исламизации Руси в правление Александра Невского тем более ничем не закончилась, мусульман из числа откупщиков дани вышибли из русских городов. К князю Александру в государственном смысле у Берке претензий не было. Но обида — верующего, веру которого выгнали, — могла появиться и остаться. Но это лишь гипотеза.
Источник: Российская газета