Рубрики
Публикации

Серебро для святого

Находящаяся в Эрмитаже рака Александра Невского — уникальное произведение ювелирного искусства. Столь монументального сооружения из серебра нет больше нигде в мире. Однажды сотрудники музея спасли раку от переплавки, собрав и передав государству вместо нее дубликаты серебряных монет. Сейчас Эрмитаж проводит новую «спецоперацию» — раку спасают от воздействий времени, и для этого используют технологии не менее уникальные, чем сам шедевр. И эта спецоперация важна и для Церкви, и для общества.

МЕМОРИАЛЬНЫЙ КОМПЛЕКС

Рака выставляется в Концертном зале Зимнего дворца. Это произведение искусства вернее было бы назвать мемориальным комплексом раки. Кроме самого ковчега, в котором хранились мощи святого князя (вернее, двух ковчегов, потому как малый ковчег 1695 года, оформленный медными позолоченными пластинами, помещался в обшитый серебром ковчег 1746–1751 годов), в комплекс входят большая пятиярусная пирамида с фигурами ангелов со щитами, на которые нанесены сочиненные Ломоносовым эпитафии, два пьедестала с трофеями и два подсвечника. Всё из серебра. Общая масса комплекса — больше полутора тонн, одни лишь серебряные части весят 90 пудов. На данный момент отреставрирована большая рака, подсвечники и трофеи, идет работа над малой ракой, впереди — реставрация пирамиды. Сотрудники Эрмитажа не называют точных сроков окончания работ, но говорят, что возможно закончить их к 2021 году, когда Церковь будет праздновать 800-летие со дня рождения Александра Невского. Но окончательное решение примет руководство музея.

«С Михаилом Борисовичем Пиотровским мы не раз встречались и пришли к важному соглашению, что рака Александра Невского — значимый объект и для музея, и для нас. Но ведь она была устроена для мощей Александра Невского. И если уж делать копию (на что мы согласились), то точную и в том же материале, а не из посеребренной пластмассы. И Святейший Патриарх, которому я докладывал сложившуюся сейчас ситуацию, поддержал эту идею. Нам предстоит очень большой и важный проект. Мы с Михаилом Борисовичем едины во мнении, что вопрос этот нужно решать. Полагаю, надо бы «поднять» кавалеров ордена Александра Невского, чтобы они, как люди известные, тоже включились в решение этого вопроса».

Наместник Александро-Невской Лавры епископ Кронштадтский Назарий

ДВА ГОДА ПОДГОТОВКИ

Основная работа проводится в лаборатории научной реставрации драгоценных металлов Эрмитажа. Места, закрытые для посторонних. Многие ювелирные экспонаты, прежде чем предстать взору посетителей музея, преображаются здесь в руках мастеров. К реставрации раки музейные сотрудники приступили почти десять лет назад. Этот сложный, многоэтапный процесс не терпит спешки, ведь задача реставраторов — не просто восстановить экспонат, а, сохраняя в первозданном виде каждую деталь, каждый авторский штрих, не допуская новых повреждений, привести его в состояние, максимально близкое к первоначальному. Любая реставрация начинается с изучения предмета, его слабых мест, подбора допустимых методов воздействия на материалы.

— Только процесс изучения раки занял у нас порядка двух лет, — рассказывает руководитель лаборатории научной реставрации драгоценных металлов Игорь Малкиель. — Нужно было проделать огромную работу: мы начали с видеоэндоскопии (то есть проникновения внутрь. — Прим. ред.) высокого разрешения и рентгенофлуоресцентных анализов (цель — перечень химических элементов, из которых состоит вещество. — Прим. ред.). Внутрь гробницы запустили специальный зонд, видеоскоп высокого разрешения со встроенным освещением и пневматической артикуляцией (способностью поворачиваться — Прим. ред.) — очень дорогостоящая аппаратура. Изучили все дефекты, все разрывы, создавали экспериментальные образцы, на которых испытывали аппаратуру, подбирая, например, оптимальные способы очистки серебра от патины или методы соединения поврежденных деталей.

Руководитель лаборатории научной реставрации драгоценных металлов Игорь Малкиель

КЛАД И КОРРОЗИЯ МЕТАЛЛА

Специально для работы с
гробницей Александра Невского
музей заказал дорогостоящее
реставрационное оборудование

В 2010 году Эрмитаж представил публике экспозицию «Клад фабрикантши Лихачевой». Клад был найден на Васильевском острове, всего 227 предметов из серебра с позолотой — кубки, блюда, подставки для чайников, сахарницы и столовые приборы. За сто лет, проведенных в земле — клад был спрятан под полом, куда попадала вода и известь, — металл почти развалился. Положение усугублялось контактом металла с органическими материалами, а именно тряпками и бумагой, в которые его завернула бежавшая из революционного Петрограда хозяйка, владелица Невской фабрики обоев Мария Лихачева. Клад нашли рабочие в 1978 году, а после он еще три десятка лет пролежал в запасниках Эрмитажа. Изменение влажности воздуха только усилило коррозию металла, и без того находившегося в весьма плачевном состоянии.

— Реставрация предметов клада стала возможна в 2000-х годах благодаря передовым технологиям лазерной очистки и сварки, — рассказывает Игорь Карлович. — Тогда Эрмитаж первым в России применил при реставрации лазерную сварку, отвечающую всем музейным требованиям. Итальянцы специально для этого проекта создали три адаптированные лазерные установки, с их помощью можно сваривать очень сложные детали, от тончайшей филиграни до толстостенных — от 20 микрон и больше — предметов.

Аналогичное оборудование применяется эрмитажными реставраторами и при работе над ракой святого Александра Невского.

Современные технологии лазерной очистки позволяют снимать с поверхностей тончайшие следы загрязнений, не нанося металлу ни малейших повреждений

ЛАЗЕР В ПОМОЩЬ

Игорь Карлович проводит для нас небольшую экскурсию по лаборатории реставрации драгоценных металлов, рассказывая о машинах, которые применяются в работе над ракой. Одной из первых итальянцами была изготовлена лазерная установка открытого типа с гидравлическим подъемником, выдерживающим около 500 кг веса. А вот машина супертонкой сварки — она может сварить пластины толщиной от 10 микрон. Для сравнения, толщина человеческого волоса — 70 микрон. Есть фибролазерная установка, позволяющая работать с предметами, находящимися на расстоянии до 10 метров от источника излучения. Её удобство в том, что предмет не нужно помещать внутрь рабочей камеры.

Когда в середине XVIII века немецкие и русские мастера трудились над изготовлением раки, никто не думал о том, какая судьба будет уготована их детищу. Гробница весом полторы тонны несколько раз переносилась с места на место. Сначала, в 1922 году, раку изъяли из Свято-Троицкого собора Александ­ро-Невской лавры и передали в музей. В 1930 году сотрудники Эрмитажа спасли её от переплавки, а во время Великой Отечественной войны она была частично разобрана и в 10 ящиках эвакуирована вместе с другими экспонатами в Свердловск, где находилась до 1945 года.

— Естественно, мастера не рассчитывали на то, что раку будут часто переносить с мес­та на место, она была не для этого создана, — говорит Игорь Карлович. — Многократные сборки-разборки, деформация деревянного каркаса, которая повлекла за собой деформацию металлических частей… Всё это накладывается на естественную усталость металла, имеющую место и без этих постоянных перевозок. Мало какой памятник выдержит такое.

— Металл был весь в разрывах, — объясняет Игорь Карлович. — Как поступили бы раньше, чтобы эти разрывы ликвидировать? Ставили бы скобы или заплатки. А сейчас мы можем очень аккуратно проварить шов, так что он будет совсем не заметен.

При обычной сварке всегда образуется окалина — чем выше температура и чем дольше длится сварочный процесс, тем толще её слой. Лазерная сварка с миллисекундными или наносекундными импульсами позволяет сваривать металлы без нагрева и использования припоев.

РАБОТА С ДЕРЕВОМ

По словам Игоря Малкиеля, с ракой святого князя, пока она хранилась в Свято-Троицком соборе Александро-Невской лавры, обращались весьма бережно. В отличие от многих других памятников, как в России, так и в Европе, рельеф поверхности которых почти полностью стерт от постоянной чистки мелом, рака Александра Невского сохранила в подробностях детали работы старых мастеров. Все эти особенности — вплоть до мельчайших царапинок — можно сохранить во время очистки металла, пользуясь имеющейся в Эрмитаже аппаратурой. Деликатная лазерная очистка применяется и при реставрации обшивки деревянного ковчега 1695 года, в котором непосредственно хранились мощи святого князя. Эта технология позволяет убирать тончайшие наслоения патины с меди, не трогая позолоту.

— Мы можем очищать самые тонкие слои загрязнений — даже толщиной в четверть микрона, — говорит Игорь Карлович Малкиель. — Например, я могу удалить чернила с листа, не повредив бумагу.

Руководитель лаборатории показывает нам древний ковчег — деревянный ящик, с которого сейчас сняты все элементы декора, медные позолоченные пластины с растительным орнаментом. Когда-то на боковых стенках находились и пять позолоченных медальонов с изображением сцен ратных подвигов святого князя Александра, но они были утеряны либо в 1922 году, при изъятии раки из собора, либо даже раньше. О судьбе их ничего не известно.

После реставрации на малый деревянный ковчег, в котором покоились мощи святого князя, вернутся позолоченные пластины с растительным орнаментом

Большая рака, выполненная в 1746–1751 годах, про которую часто говорят, будто вся она изготовлена исключительно из серебра, на самом деле тоже имеет деревянную основу. Дубовый каркас отлично сохранился. Сотрудники Эрмитажа пропитали дерево воском с природным шеллаком — выделениями насекомых-червецов, обитающих на фруктовых деревьях в Индии и странах Юго-Восточной Азии. Эта смесь не дает дереву менять конфигурацию при перепадах влажности, трескаться и сжиматься.

ПЛАТИНА И СИЛИКОН

С каждой детали мемориального комплекса раки реставраторы снимают форму с помощью специального платинового силикона. Это необходимо для обеспечения сохранности памятника. На основе таких форм можно, при необходимости, восстановить утраченные или поврежденные детали памятника, если вдруг потребуется реставрация.

— Деталь, выращенная в платиновой силиконовой форме слепка, очень точная, микрон в микрон, — говорит Игорь Малкиель. — На этих копиях видны все мельчайшие детали чеканных работ, отпечатки от гвоздиков. В Эрмитаже есть специальное помещение, в котором эти формы хранятся. Каждая форма выдерживает до нескольких десятков тысяч копирований.

Одного крепежа в раке более 150 кг. Каждый винт — с индивидуальной резьбой, ручной нарезки. С каждого снят силиконовый слепок.

— Но всё это делается на экстренный случай, — говорит Игорь Карлович. — Ставить даже современные винты в раку без необходимости мы не можем. Если такое происходит, в реставрационном паспорте указываем, где и почему произведена замена. В основном эти формы необходимы для будущих реставрационных работ. Силиконовые формы могут храниться в фондах сотни лет.

Данная технология может быть использована и при создании полноценной копии раки. Давно обсуждается вопрос о том, где же именно должен находиться мемориальный комплекс раки Александра Невского — в музее или же необходимо вернуть его в Свято-Троицкий собор Александро-Невской лавры. Создание копии — это компромиссный вариант, который предложило несколько лет назад министерство культуры России. Сегодня Эрмитаж обладает всеми техническими возможностями для изготовления такой реплики.

— Если делать копию, тот вышеназванный способ оптимален, — считает Игорь Малкиель. — Называется он метод субпропорциональной гальванопластики. Это будет точная копия, будет повторена каждая царапинка, микрон в микрон.

Важно начинать активный диалог и полнее рассказывать обществу об этом уникальном памятнике и той работе, которая ведётся по его сохранению и реставрации.

Сотрудники музея могут не только бережно реставрировать произведения ювелирного искусства, но и методом субпропорциональной гальванопластики создавать точные копии любой детали

МОЛИТВЫ И ТАЙНЫ

Между деревянным каркасом раки и серебряной обкладкой реставраторы Эрмитажа нашли несколько записок с молитвенными обращениями к святому князю Александру Невскому. Интересно, что эти бумажки никем не были обнаружены раньше, во время разбора и транспортировки раки.

Записки, найденные при разборе раки

— Раку разбирали на большие части, — объясняет Игорь Карлович, — а в щели между серебряными деталями и каркасом никто не заглядывал.

Записки принадлежат к раз­ным эпохам. Большинст­во из них — от верующих XIX века; в основном это молитвы о здравии домочадцев и близких.

Но есть и другие. ­«Дорогой угодник Божий Александр Невский, спаси и сохрани, защити от лютого гонения раба твоего» — эта молитвенная просьба была вложена в раку, возможно, во время эвакуации её в годы Великой Отечественной в Свердловск. А самая загадочная записка, которую нашли музейные работники, не содержит в себе ничего, кроме ряда цифр.

— Судя по всему, это какая-то шифровка, написанная в XIX веке, — говорит Игорь Малкиель. — Разгадать её пока никому не удалось.

Боковые стороны раки украшены тематическими рельефами с изображением важнейших сцен из жития Александра Невского

МЕНЬШЕ БЛЕСКА

Когда в самом начале реставрационных работ сотрудники Эрмитажа сняли декоративные детали, оказалось, что серебряные листы под ними — точно полированное зеркало. Так же выглядели некогда и все остальные серебряные элементы мемориального комплекса, однако выставить памятник в таком «блестящем» состоянии специалисты не решились.

Элементы декора

— Представляете, выставили бы мы блестящую полированную раку? Был бы скандал! Так что после очистки металла нам пришлось его тонировать, чтобы посетители музея понимали — перед ними не новодел. А сверху мы покрыли серебро слоем полимеров, защищающих его от окисления.

По словам реставраторов Эрмитажа, в нынешнем состоянии отреставрированная рака будет оставаться как минимум 50 лет, но даже несмотря на такие гарантии сотрудники музея регулярно, раз в неделю, проводят осмотр мемориала.

— Это отнимает огромное количество времени и сил, — признается Игорь Карлович, — но мы отдаем себе отчет в том, какой ценностью обладает этот памятник.

АВТОР Евгений Перевалов

Источник: журнал «Вода живая» (июнь 2019 г.)