Публикации

Только вместе мы – сила. Чему сегодня нас учит Александр Невский?

6 декабря – день памяти святого благоверного князя Александра Невского. В этот день в 1263 году он был погребен в Рождественском монастыре во Владимире. Также в декабре в России официально заканчиваются торжества, посвященные юбилею полководца. Весь 2021-й мы отмечали 800-летие Александра Невского, а центром празднования стал Петербург. Почему же сегодня мы прославляем имя князя? Отчего его почитают во всем мире? И чему учит он нас – живущих в XXI веке? Своими рассуждениями с «АиФ-Петербург» поделился наместник Свято-Троицкой Александро-Невской лавры епископ Назарий. - Я всегда говорю, что Господь являет людей в нужное время и непосредственно тех, кто необходим обществу, той или иной стране. Александр Невский появился в России, когда она переживала очень тяжелые времена. Страна находилась под монголо-татарским игом и не могла ему противостоять. Вдобавок к непомерной дани, угнетению, поборам со стороны Орды, еще и каждый князь держался сам по себе, территории были раздроблены. И требовались смелость полководца, ум политика, талант дипломата, чтобы стянуть их под единую руку. Говоря современным языком, Александр Невский побуждал князей к единству. Силой своей личности убеждал других, что, только объединившись, можно дать отпор другой силе. – Помогло стечение обстоятельств. Его отец Ярослав правил в Новгороде, а тогда этот город представлял большую мощь. Земли княжества простирались до нынешней Финляндии и Карелии. По своему устройству Новгородская республика также была очень своенравной, свободолюбивой. Да, она платила Орде дань, но разорения избежала. Монголы до Новгорода так и не дошли, а если бы захотели завоевать этот край, думаю, там бы и увязли. Ряд историков считают, что уже в раннем детстве Александр принял «княжеский постриг». Как известно из летописей, примерно в четыре года мальчика в присутствии двора и местной знати перепоясали мечом и посадили на коня. Далее уже в девять лет отец доверил Александру «княжение». А когда юному князю исполнилось 15, он стал самостоятельно управлять Новгородом. Прибавьте личные качества будущего полководца – решительность, смелость, находчивость. Зная это, уже не кажется удивительным, что в 19 лет только со своей дружиной и успевшими собраться небольшими отрядами он атаковал лагерь шведов в устье реки Ижоры и одержал победу. В историю она вошла как Невская битва, а князь Александр Ярославич получил прозвище Невский. – Это сейчас, в тиши кабинетов, легко рассуждать. А тогда в пору междоусобиц было ой как непросто. Помимо страшного давления ига шла борьба и внутри государства. И эта неприкрытая вражда между своими, дробление мешали объединиться. Даже некоторые родственники не скрывали, что настроены против. Александр прекрасно понимал: чтобы ударить единым фронтом, необходимо время, нужные силы еще не собраны. В этих условиях пришлось пойти на вынужденный союз с Ордой. Решалась судьба России, и легче было заплатить, чем отдать свое сердце. Раскрыть кошелек, но сохранить свою самобытность, как мы бы сегодня сказали – идентичность. Кроме того, он хорошо осознавал, что духовное единство значит не меньше, чем территориальное. Почему-то забывают, что в столице Орды – Сарае – Александр построил православный храм, учредил епархию и назначил епископа. Даже в самом центре ханства сохранялась православная вера. – С моей точки зрения, это – непомерная гордыня. Сторонники индивидуализма буквально «несут» себя – я вот так живу и до других мне нет никакого дела. Чувства окружающих и даже закон им безразличны... Особенно это стало проявляться после советского периода. Такого человека не волнует, что своим эгоизмом он может принести вред другим, а нередко горе и страдания. С сожалением вижу, что равнодушными, безучастными становятся и многие пожилые люди, воспитанные в традициях коллективной помощи. Что можно противопоставить подобным взглядам? Нашу историю. Недавно мы отмечали День народного единства, учрежденный в память о событиях 1612 года. Во время смуты, когда в Россию вторглись польско-литовские войска, Минин и Пожарский создали народное ополчение. В едином порыве поднялись представители всех сословий и вероисповеданий – крестьяне, купцы, мастеровые – и дали отпор чужакам. Также люди сплотились во время войны 1812 года, в Великую Отечественную. Мы должны отчетливо понять, что только вместе мы – сила. Что народ и государство – едины. Если не осознаем – нам придется туго. – Это не спор. Мы в прекрасных отношениях с Эрмитажем, и я с большим уважением отношусь к его директору Михаилу Борисовичу Пиотровскому. В то же время надо учитывать желание Церкви восстановить справедливость. Ведь рака предназначалась не для Эрмитажа. По приказу императрицы Елизаветы Петровны ее сделали для мощей Александра Невского. На изготовление ушло первое серебро с Колыванских рудников. С конца XVIII века она находилась в Троицком соборе, и когда в 1922 году из Лавры, прикрываясь словами о лучшей сохранности, ее увезли, это был, по сути, грабеж. Учитывая сложившиеся обстоятельства, самое правильное было бы памятник возвратить. Вместе с тем мы понимаем, что это выдающееся произведение искусства. Поэтому, с моей точки зрения, приемлем вариант, когда для Лавры будет изготовлена точная, один в один, копия шедевра, в том же размере и материале. Таким образом мы бы вернули прекрасный ковчег для хранения святых мощей, а в Эрмитаже остался бы подлинник. – Да, благоверный князь имел огромную власть, ведь тогда не было ни парламентов, ни судов. Но в том и величие фигуры Невского, что он ничем себя не запятнал. Яркий пример, когда власть и святость соединились в одной личности. Можно и сегодня поучиться такому отношению всем, у кого есть большая и малая власть над людьми. В народе это сразу почувствовали, почитая и прославляя героя. История знает немало выдающихся людей, имена которых внесены в летописи, но широко не известны. Об Александре Невском в литературе, официальных источниках написано не очень много, но народная любовь, память прочно сохранили его имя на протяжении многих веков. Не случайно храмы в честь князя возведены от Калининграда до Токио. Со всеобщего почитания начинается и канонизация. В 1547 году Русская Православная Церковь причислила князя к лику святых. – Не получится. Во-первых, в 2024 году мы будем отмечать 300-летие перенесения мощей благоверного из Владимира в Санкт-Петербург. Во-вторых, у нас же юбилей не ради юбилея. Главная цель, чтобы как можно больше людей узнали об этом выдающемся человеке, правителе. Напомню: в сложный период истории он не позволил подчинить нашу страну католическому Риму, и с другой стороны русские земли благодаря Александру Невскому не стали частью ордынского ханства. Князь сумел сплотить державу: его наследием стало сильное, централизованное государство, созданное потомками, а народ осознал себя единым целым. Я всегда ратую за то, чтобы юбилеи выдающихся личностей праздновались прежде всего на низовом уровне – в школах, институтах, общественных организациях. И мы добились, что имя Невского звучало не только в устах президента, патриарха, но и детей, молодежи, рядовых жителей. Весной в саду Лавры зацветет сирень «Александр Невский». Это новый сорт, который селекционеры вывели в текущем году. Пока есть лишь один кустик, и мы посадили отросток. Кисти у сирени полные, красивые, и по цвету она почти красная, напоминающая княжеский плащ. Так в большом и малом будет сохраняться память об Александре Невском – небесном покровителе Санкт-Петербурга. Уверен, он всегда будет стоять на страже и помогать нашему городу и всей России.

Сложно ли сыграть великого князя?

Алексей Видов — актер, режиссер, сценарист. Он сыграл святого князя Александра Невского в документальном сериале «Рюриковичи. История первой династии». Чего боялся актер, приступая к съемкам? Почему главной сценой он считает сцену пострижения в схиму? Об этом мы поговорили с Алексеем, а также о том, кто одолжен поддерживать искусство — власти предержащие или частные меценаты? Ведь среди его режиссерских работ — многосерийный документальный фильм о Российской академии художеств. — На самом деле, и в документальном работаешь, как в игровом. В «Рюриковичах» мы играли по-настоящему, тем более там было что играть. Более того, сниматься в этом фильме было втройне интереснее, чем, скажем, играть в театре или в «обычном» кино сцену с текстом. Для меня эта работа была ценна еще и потому, что это своего рода возвращение к заре кинематографа, когда кино было немым и просто читался закадровый текст. Здесь — такая же история: максимум, что мне разрешалось произносить, — это молитвы и ключевые фразы, такие, как, например, фраза, обращенная к послам, что наша вера была и останется православной. У Станиславского есть высказывание, что самое главное в роли — внутренний монолог. Для меня внутренним монологом в данном случае была личная внутренняя молитва, и она мне очень помогала. Молился не потому, что боялся не справиться, а потому что непрестанная молитва наверняка была состоянием души князя Александра. — Наверное, потому, что это — ключевой момент в его жизни. Кажется, Эдвард Радзинский сказал, что для политика, государственного деятеля важным оказывается не то, каким было рождение, а то, какой была смерть, как он принял её. Александр Невский принял монашество, то есть вся его жизнь заканчивалась полным посвящением себя Богу. В какой-то степени (речь, конечно, не о прямых параллелях, а именно о конце пути) мне здесь вспоминается одно из любимых литературных произведений — «Очарованный странник» Лескова, где главный герой как только ни жил, через какие искушения ни прошел, но в конце жизни Господь привел его в монастырь… Снимали мы сцену пострига на второй день работы, практически сразу. Я еще никого не знал из съемочной группы (она была питерской). В первый день мы снимали проходы — в полном снаряжении, — и на меня смотрели несколько косо: «Неужели он сможет сыграть нормально?» А потом — сцена пострига, серьезная, сложная и интересная, в том числе актерски. После ко мне подошла художник-гример и сказала, что моя игра её внутренне задела. — Почти случайно. Сначала я думал, что не очень хочу сниматься в документальном фильме, но меня уговорили прийти на пробы. Хотя именно с актерской точки зрения из Рюриковичей мне больше хотелось сыграть Ивана Грозного или царя Феодора. Я же учился в Щепкинском училище, и эти роли из трагедий А.К. Толстого — «Смерть Иоанна Грозного», «Царь Борис», — то, о чем я продолжаю мечтать: сыграть их на театральной сцене. А здесь я думал: ну как я смогу сыграть Невского, тем более что мы все в кино его помним в исполнении Черкасова в легендарном фильме Эйзенштейна! Так что пробы, на мой взгляд, прошли вяло, я про них забыл. Прошло полгода, и вдруг мне снится сон: я захожу в какую-то бухгалтерию, бухгалтер дает ведомость со словами: «Найдите себя и распишитесь». Я нахожу фамилию Невский и, к своему удивлению, расписываюсь. Через час после того как я проснулся, мне позвонил мой агент: «Тебя утвердили». И я — испугался, ведь мне предстоит играть не вымышленного персонажа, и не просто историческую личность, а — святого. И как — сыграть правильно, точно? Конечно же, прежде чем приступить к работе, я поехал в московский Данилов монастырь, где хранится частица мощей святого благоверного князя, чтобы помолиться у них. Первое, что сделал, прилетев в Петербург, — пошел в Александро-Невскую лавру. — У нас с советских времен было представление об Александре Невском, как о молодом князе-победителе, которой молодым выиграл Ледовое побоище, Невскую битву и… Дальше о нем обычно не говорили, а ведь он прожил 42 года. Важны не только победы на поле боя, но и другие: князь был искусным дипломатом, сохранил и нашу веру, и Русь… То есть для меня он открылся не только как полководец, но и как мудрый правитель. — Здесь всё сложилось: мне хотелось сделать фильм об искусстве, и как раз Зураб Церетели выступил с инициативой сделать большой фильм об Академии художеств, начиная с самого её начала, от завещания Петра Первого. Работать над этим фильмом было здорово, тем более, нам очень помогал Зураб Константинович. Перед нами открывались двери всех музеев, мы снимали подлинники — в Эрмитаже, в Русском музее, в Третьяковской галерее. Вообще в моей жизни есть два главных художника — Зураб Церетели и Илья Глазунов. Об Илье Сергеевиче я снял большой фильм, мы ездили с ним в Петербург, он показывал мне свой родной город, двор блокадного детства, дом, где умерли почти все его родные. Потом повел меня на могилу главного для него писателя — Достоевского — в некрополе Александро-Невской лавры. Петербург после этой поездки для меня — это и город Глазунова. — Можно сказать, что в детстве. Когда мне было года четыре, дедушка подарил мне большой красочный альбом Глазунова. Помню, какое на меня, ребенка, произвели впечатление его работы — русские красавицы в кокошниках, иллюстрации к роману А.К. Толстого «Князь Серебряный». Может быть, они на каком-то бессознательном уровне определили мою дальнейшую любовь к России. А вот обо мне Илья Сергеевич узнал гораздо позднее: нас познакомил замечательный поэт Андрей Дементьев лет пятнадцать назад. — Главное про себя он сам сказал в одном из своих интервью: «Я — русский художник». И для меня он как раз — русский художник, продолжатель традиций Нестерова, Васнецова. И потому я построил фильм так, что там были и высказывания, цитаты любимых художников Ильи Сергеевича. Да, он жил в советское время, да, у него есть циклы работ «Вьетнам», «Никарагуа», портреты правителей разных стран — от Индиры Ганди, но прежде всего он — русский художник, сумевший в главных своих произведениях предать другим чувство России, чувство Родины. — Я в этом фильме режиссер и автор сценария, и мне показалась, что именно эта картина передает стремительную деятельность Петра I. Но когда я снимал этот фильм, мне было еще не очень много лет, и многое я делал интуитивно, по наитию. Предыдущий опыт документального кино был еще небольшим. Мне повезло, что продюсеры позволяли это делать. В фильме «Андрей Рублев» Тарковского есть замечательная новелла «Колокол», где Николай Бурляев играет Бориску Моторина — молодого человека, который не знает секрет изготовления колоколов, но берется отлить колокол, и в конце концов, с Божией помощью, у него этот колокол получается. У меня было абсолютно то же самое в жизни, когда я пришел в документальное кино, начал снимать, например, документальный сериал «Паломничество в Вечную Россию»: одно дело играть, и совершенно другое — делать фильмы, писать образы через картины, через монтаж, через звук. И мне во многом помогало то самое наитие, и я чувствовал Божию помощь. — Возрождением Академии. В девяностые годы прошлого века всё вокруг разваливалось, под вопросом было само существование Академии, поскольку не было денег. И вот в это время президентом Академии назначили как раз Зураба Церетели, ему выпала миссия возрождать Академию, и он вкладывал в это, в том числе, свои личные средства. Дальше мы уже не снимали — наша задача была показать течение истории, а не современность. — Михаил Нестеров, конечно. Образное решение русских монастырей, так вписывающихся в окружающую природу, в том сериале, который я упомянул — «Паломничество в Вечную Россию» (это было путешествие по святым местам России), — от Нестерова. Я специально просил оператора, чтобы пейзаж был таким, как у Нестерова в его работах «Видение отроку Варфоломею», «Юность преподобного Сергия» и других, где пейзаж одновременно конкретен и глобален, передает идею красоты русской природы. Живопись, русские художники для меня — как некая точка преломления. Когда вижу их работы, сразу думаю, а как бы я это снял, как это использовать в работе, в кадре. — Да, я люблю русское искусство. По мнению Л.Н. Толстого, если упрощать, искусство — передача чувств. И мне всегда хотелось в том, что я делаю (неважно, играю ли я роль, или снимаю документальный фильм), мое ощущение — от исторической личности, от картины, от храма, от пейзажа — перенести на экран, чтобы зритель, сидя у экрана, почувствовал то же, что и я. — Да, это то, что называется почерком. Если сейчас буду что-то снимать, то стилистически близко, под таким углом зрения. Да, мотив воды, кстати, тоже неслучаен. Вода для меня — ключ, родник, источник чего-то светлого, отсюда и ощущение Родины, а также бодрости, свежести. Я сам раз в неделю стараюсь выбираться на источники и окунаться в их ледяную воду. Например, Гремячий Ключ рядом с Троице-Сергиевой лаврой, источник рядом с Дивеево… Когда ты трижды погружаешься в ледяную воду, температура которой постоянно держится в пределах 4 градусов, потом чувствуешь такой внутренний подъем, просветление! — У нас было два опытных консультанта-искусствоведа, и они рекомендовали, на ком из мастеров остановить внимание. Когда был предварительной просмотр первого монтажа и Зураб Константинович Церетели пригласил своих друзей, в том числе Андрея Дементьева, тот после просмотра воскликнул, обращаясь ко мне: «Алёша, почему есть Венецианов, но нет Сороки?!» Он оказался не единственным, кто спросил: «А почему нет вот этого художника?» Григория Сороку мы, кстати, в фильме называем, и понятно, что этот потрясающий художник достоин отдельного разговора. Но если бы мы слушали не выбранных консультантов, а всех, то вряд ли получилось бы снять фильм, особенно когда перед тобой период в 300 с лишним лет. Но, в принципе, я счастливый человек в том смысле, что в фильме осталось всё, что бы мне хотелось, чтобы там было. Я не умею принимать все правки без разговоров, без борьбы, и продюсеры об этом знают. Тем более, я с самого начала договариваюсь, что буду делать так, как я хочу (прислушиваясь, естественно, к советам консультантов), и продюсеры это принимают, а если им надо реализовать какие-то собственные идеи, пусть приглашают для этого другого человека. — На этот вопрос, наверное, я ответил самой идеей фильма. Было человек семь-десять, желающих снять этот фильм, и все предлагали свои идеи, в том числе маститые режиссеры. Надо было доказать свое право на съемки, и я придумал концепцию, благодаря которой мне и выпала честь снимать. Я построил сценарий не по стилевым периодам, не по именам великих художников, а по периодам правления императоров. Каждая глава телефильма — чье-то царствование, и открывается она его портретом. Когда мы всё уже сделали и я пересматривал фильм, еще раз убедился, что такой подход был правильным. Ведь во многом тенденции в искусстве, его развитие были связаны с тем, кто в данный момент находился на троне, какова была политика царствования, хотим мы этого или нет. Например, Александр III любил всё русское, и что мы видим в искусстве? Всплеск интереса к русским традициям, возникновение неорусского стиля, появление картин на темы русской истории… да взять хотя бы храм Воскресения Христова («Спас-на-Крови»), который построен на месте убийства Александра II. Все проекты, в том числе первый — Леонтия Бенуа, были отклонены Александром III. В итоге был выбран проект архитектора Альфреда Парланда, сделанный в русском стиле, и появился храм в том виде, в котором мы его знаем. Несмотря на то, что проблема «художник и власть» существует, все-таки в фильме на примере Академии художеств я старался показать, как важно, когда власть поддерживает искусство, и какие в итоге получаются результаты. — Сейчас как раз думаю об этом. Фильм «Паломничество в Вечную Россию» я снимал много лет назад, и многое было совсем по-другому. Например, не было в Дивеево Богородичной Канавки, на этом месте находился интернат, который предстояло расселять, возрождено много храмов, монастырей. Сейчас я снова хочу сделать «Паломничество в Вечную Россию», так же посетить знаковые святые места и рассказать о них. Но мне не хочется делать фильм-путешествие, который насыщает туристический эгоизм, рассказывает о каких-то бытовых вещах: где остановиться, куда пойти на экскурсию. Ни в коем случае! Это будет рассказ — через русскую живопись, архитектуру, литературу — о православных святынях Отечества.

Александр Невский или Храбрый? Историки Петербурга спорят о прозвище князя

Почему одного из самых известных князей Александра Ярославича, чье 800-летие широко отмечается в 2021 году, прозвали Невским, вроде бы очевидно. Все мы знаем его еще со школьной скамьи: потому что князь разбил шведское войско на реке Неве. Однако сейчас ряд историков усомнились в правильности этой версии. Дело в том, что во многих летописях Александра называют Храбрым. Зато Невскими числятся его сыновья, которые на битву со шведами никак попасть не могли. Летопись, на которую он ссылается, предположительно появилась только в начале XV века, то есть спустя почти 200 лет после той самой битвы на Неве, и зафиксировала, что современники князя и самые ближайшие его потомки, получается, еще не были уверены, что имеют дело именно с Александром Невским. Хотя, признавая его победы, и называли князя Храбрым. При этом историки отмечают, что прозвище Невский можно встретить применительно к сыновьям Александра Ярославича. В повести «О зачале царствующего града Москвы», находящегося в «Хронографе Дорофея Монемвасийского» конца XVII века, говорится: «Лето 6889-го октября в 29 день в Володимере граде по державе князя Владимира державствовал князь Андрей Александрович Невский, а во граде Суздале державствовал князь Данил Александрович Невский». Но оба сына родились уже позже той самой битвы, а значит, никак не могли заслужить подобное прозвище ратными подвигами. Объяснений этому феномену два. Либо Невский уже представлял нечто вроде княжеской фамилии, и поэтому сыновей Александра назвали Невскими по наследству, чтобы подчеркнуть преемственности от знаменитого князя и не путать их с другими Рюриковичами. Но в этом случае надо признать, что фамилия не закрепилась. Либо, как считает историк Игорь Данилевский, прозвище Невский объясняется происхождением от владений князем землями возле реки Невы. Почему же в конечном итоге в историографии утвердилось именно это прозвище, хотя вроде бы Александр Храбрый звучит не менее красиво? Алексей Сиренов считает, что, как ни странно, это связано с другим известным князем-полководцем. Он также напоминает о летописном предании, согласно которому накануне Куликовской битвы некие старцы молили Александра Невского оказать помощь Дмитрию Донскому: «…в тъй час великий князь Александр въста из гроба, и въскоре невидими быста». И это предание, безусловно, демонстрирует, что оба князя-защитника воспринимались на Руси в единой связке.

Святый и храбрый князь здесь телом почивает

Мощи святого Александра Невского хранятся в Санкт-Петербурге с 1724 года. Город они с тех пор почти не покидали, но это не значит, что святыня не пережила ряд исторических перипетий. Об этом мы беседуем с доктором исторических наук Романом Соколовым. — Прежде всего я хотел бы обратить внимание на то, что, по церковной традиции, святыми мощами считаются останки святого в любом состоянии, совсем не обязательно они должны быть нетленными. Об этом неоднократно упоминалось в научных трудах, например у Евгения Голубинского. В греческой традиции мощи — это вообще исключительно костные останки, вопрос нетленности даже не стоит. На Афоне, как известно, через несколько лет после смерти насельника его останки эксгумируют, тщательно обмывают и помещают в специальные хранилища — костницы. Мощи Александра Невского были извлечены из-под спуда после Куликовской битвы, помещены в раку и установлены в Рождественском соборе одноименного монастыря во Владимире. Находились они там до 1723 года, когда Петр Первый инициировал их перенос в Санкт-Петербург. Как и почему это происходило — отдельный разговор. Об этом сейчас я говорить не буду, а акцентирую внимание на том, что в течение столетий, когда мощи находились в Рождественском соборе, они не однажды страдали от пожаров, и эти факты задокументированы. В источниках эта информация имеется, никаких открытий в последние годы не было. Одно открытие, правда, есть, об этом позже, но то, что мощи страдали от пожара, — совершенно не новость. В 1723-1724 годах мощи были перенесены в Санкт-Петербург, перед этим было произведено их освидетельствование. Материалов, касающихся этого вопроса, в широком доступе пока нет, но, думаю, в ближайшее время они будут опубликованы. В любом случае, материалы есть в архивах XVIII века. Следующий момент связан с 1917 годом. После Февральской революции обстановка в стране была нестабильной, начались неудачи на фронтах Первой мировой войны, и Синод задумался об эвакуации самых больших ценностей — в первую очередь святынь — из Петрограда. Было решено провести освидетельствование мощей святого Александра Невского, поскольку даже высшие церковные иерархи не знали, что же находится в этой елизаветинской раке. Было произведено вскрытие, проводилось оно тайно. — Были обнаружены костные останки Александра Невского, вмонтированные в макет его фигуры. Череп, к примеру, был изготовлен из воска, и в него была вставлена височная кость. О том, как всё происходило, сохранились воспоминания религиозного и общественного деятеля тех лет Сергея Платоновича Каблукова (1881–1919), который из первых уст это узнал. Было принято решение всё лишнее из раки удалить, оставить там только то, что должно быть, то есть кости. — Точного ответа нет. Очевидно, в какое-то не известное нам время пошли на поводу у народных представлений о том, что мощи — это нетленное тело, и решили сформировать некий «каркас». — Вполне возможно. Во всяком случае, это не единственный эпизод с восковой головой, о котором мне доводилось слышать. Итак, воск из раки святого Александра Невского был расплавлен и использован для богослужебных целей: для освящения престола, другие посторонние предметы из раки также удалили. Об этом есть документальная запись. Гипотезу, что мощи были вскрыты для подготовки к эвакуации, подтверждает то, что они были переложены в кипарисовый ларец, который при необходимости достаточно легко было транспортировать. Во время вскрытия была обнаружена записка, датированная 1681 годом. В ней сообщалось, что в этот год после церковного пожара, когда погорели все иконы, останки были переложены в раку. Это своего рода акт, подтверждающий, что к мощам после пожара отнеслись добросовестно. Вскрытие мощей в 1917 году, как я уже говорил, было тайным: слесарь-мирянин полностью всё подготовил, после чего из храма вышел — очевидно, с него взяли обещание о неразглашении, — после чего духовенством рака была вскрыта. Потом таким же образом всё было запечатано, при этом записку 1681 года решено было вернуть к мощам. Помимо этого в ларец был вложен датированный 24 июля 1917 года акт, подписанный присутствовавшими там представителями духовенства. — Да, причем в 1918 году, когда началась повсеместная кампания по вскрытию мощей, митрополит Вениамин сумел с помощью дипломатических маневров, в том числе беря на себя известные репутационные риски, добиться того, чтобы мощи святого князя не тронули. Одним из аргументов, которые он высказывал в печати, было то, что мощи не являются нетленными, об этом есть информация в источниках у того же Голубинского и Карамзина, ничего нового по сравнению со вскрытием 1917 года найти не удастся, так зачем же вскрывать. То есть вскрытие 1917 года уже не отрицалось, оно уже не было тайной: если о чем-то знают больше трех человек, это спустя недолгое время знают все. Мощи оставались нетронутыми до 1922 года. Новый виток — это кампания по изъятию церковных ценностей, весь накал которой был инициирован Львом Троцким, лично курировавшим этот процесс. С этим же теснейшим образом был связан и другой фактор — инициированный спецслужбами церковный обновленческий раскол. Сопротивляться вскрытию раки было уже невозможно, поскольку это вскрытие было приурочено к изъятию серебряного саркофага из Александро-Невской лавры. И вот, 12 мая 1922 года, день в день с посещением патриарха Тихона делегацией обновленцев во главе с будущим «митрополитом» Введенским, рака была вскрыта, её увезли в Эрмитаж, а мощи были обследованы медицинской комиссией, которую возглавлял профессор Первого медицинского института Г. В. Шор. Был составлен акт, в нем указывалось, что останки принадлежат скелету человека (в единственном числе!), они плохой сохранности, сохранились фрагментарно, есть их перечисление. И сделан вывод, что кости старые, дополнительного осмотра не требуется, поскольку ничего нового это не даст, — так и было прописано. По факту вскрытия мощей было возбуждено уголовное дело. — Церковь — в «вековом обмане верующих», поскольку она «выдавала за мощи святого» обгорелые кости. С сегодняшней точки зрения это выглядит просто смешно. Тем не менее в то время подобные дела возбуждались — известно, что будущий патриарх Алексий I (Симанский) был фигурантом такого уголовного дела и даже получил наказание, которое впоследствии было с него снято. — Обвиняемые как таковые в этом деле так и не появились, оно было возбуждено просто «по факту векового обмана». Стали «копать». Первое — акт о вскрытии 1917 года, в котором ничего криминального с точки зрения церковной догматики нет, но он, по версии следствия, подтверждал, что духовенство знало о состоянии мощей. Второе — экспертиза записки XVII века. Предполагалось, что эта записка поддельная, т. е. её якобы могли «изготовить» и подбросить в раку в том же 1917 году. Привлечен был специалист по судебной экспертизе, работавший еще до революции, Александр Александрович Захарьин. Он очень тщательно подошел к делу, написал экспертное заключение на нескольких страницах. Он советовался с историками, сделал фотографию записки, в том числе увеличив отдельные фрагменты. Нужно было понять, чернила, которыми был написан текст, въелись или нет. Он пришел к выводу, что и бумага старая, и чернила того же времени. Параллельно с этим велись допросы тех, кто мог бы стать обвиняемым: митрополита Вениамина, епископа Николая (Ярушевича). Финальный акт о вскрытии мощей 1917 года, кстати, был подписан и будущим патриархом Сергием (Страгородским), тогда архиепископом Выборгским. Все иерархи говорили следователю одно и то же, выучив даже годы издания книги Голубинского и Карамзина и номера страниц: что мощи страдали от пожара, это известный факт, никто этого никогда не отрицал. Ссылались и на опубликованное в «Петроградской правде» письмо митрополита Вениамина, о котором мы выше говорили, где приводились те же факты. И оказывалось, что инкриминировать, собственно, никому и нечего. Но это же май 1922 года, события развивались стремительно. Это дело, которое следователь Кузьмин столь заботливо «шил», очень быстро стало неактуальным. В конце мая митрополита Вениамина арестовали по совершенно другому обвинению — в «сопротивлении изъятию церковных ценностей», и это значило уже не несколько лет условно, а быстрый суд, несправедливый приговор и расстрел. Получается, что изначально задуманное дело актуальность утратило. Дело можно было закрывать, но заключение медиков об осмотре мощей и Кузьмина, и власти явно не устраивало. Нужно было провести вторую экспертизу мощей. Экспертов для нее отбирали заново, некоторые из них, и в деле это отражено, бежали от участия в этом действе, как бес от ладана. Почему? Понимали, вероятно, чем это закончится. Например, профессор Военно-медицинской академии В. Н. Тонков. На первую повестку он просто никак не отреагировал — ну, он профессор, ему можно. Приглашали поучаствовать в экспертизе прозектора Сысоева — ни имени, ни отчества его в документах нет, неизвестно, кто это такой, но прозектор — это явно не профессор. Он работал в больнице имени Жертв революции, ныне Мариинской. Первый раз его вызвали повесткой — он придумал себе приступ грудной жабы. Вторая повестка Тонкову, на обороте написано: «Тонков взял отпуск и уехал из города». На второй повестке Сысоеву тоже такая надпись. — Верующие или нет, мы не знаем, но то, что это были люди, которые не хотели участвовать в фарсе, — совершенно точно. Кстати, документальных подтверждений этому нет, но народная молва связывает имя Тонкова со спасением мощей преподобного Александра Свирского. То, что нет никаких документов, понятно: в те времена оставлять какие-то материалы на эту тему было чревато большими неприятностями. Но в случае с повторной экспертизой мощей Александра Невского есть документальное подтверждение — Тонков в этом балагане участвовать отказался. — Да, она прошла 2 августа под руководством Ф. Я. Чистовича — это коллега Шора из того же Первого меда. Заключение, составленное группой под руководством Чистовича, более детальное, они каждую кость описывают, её длину и ширину. И в конце, как бы невзначай, написано, что один из обломков берцовой кости взят от другого скелета. Но не написано, какой именно из костей (правой или левой) и какой именно её части, на основании чего конкретно они пришли к такому выводу. Любой эксперт, когда пишет заключение, должен объяснить, на основании чего он так считает. Зачем вообще была нужна вторая экспертиза, когда была уже первая? И освидетельствовали тогда мощи не представители духовенства, а врачи. Ответ очевиден: ради пристрастного поиска «лишней» кости. И удовлетворенный следователь Кузьмин мог спокойно вести дело к закрытию: хоть какую-то фальсификацию да нашли. В октябре месяце дело стали закрывать, по бюрократическим причинам эта процедура затянулась надолго. Параллельно верующие собрали большое число подписей с указанием персональных данных, то есть имен-фамилий-отчеств и адресов, с просьбой оставить мощи в Лавре — до времени в том самом кипарисовом ларце их оставили в алтаре Троицкого собора. Тем не менее в октябре мощи были изъяты, причем в качестве передающей стороны участвовали, понятное дело, обновленцы. Мощи увезли в Москву, затем они вернулись в Петроград, их присутствие однозначно подтверждено в 1930 году на антирелигиозной выставке в Эрмитаже. В итоге они оказались в Музее истории религии, который находился тогда, как мы помним, в здании Казанского собора. Нахождение там мощей тоже подтверждено документально — во всяком случае, документ, относящийся к 1937–1938 году, опубликован. Уголовное дело, которое велось, после закрытия было сдано в архив. Но поскольку не было обвиняемых, оно осталось в архиве губернского суда, не было передано в органы госбезопасности. Потом оно оказалось в Ленинградском областном государственном архиве в Выборге, архивисты знали о том, что оно существует, но об этом не знали те, кто «в теме». Недавно, в феврале, общаясь с директором архива Юлией Крипатовой, я узнал, что та записка XVII века хранится у них. — Ну, я искал эту записку, хотел её найти. Когда Захарьин делал экспертизу, он эту записку фотографировал, а фотографии остались у историков. Один экземпляр хранится в Библиотеке Академии наук, другой — в РНБ. Фотографии есть, а подлинника нет. До поры до времени это вообще было мало кому интересно: что мощи изучать? Даже проблемы такой не стояло. А в 1990-х начались публикации, и фотографии этой записки публиковались. Стали искать подлинник, искали в разных архивах, но никто не помнил, что было уголовное дело, а записка-то — вещественное доказательство! Она там и хранилась в отдельном конвертике, вместе с актами экспертиз и протоколами допросов, подписями верующих. Мы с Юлией Игоревной ввели это в научный оборот, подготовив публикацию в газете «Аргументы и факты», был еще телесюжет в «Вестях в субботу». Возвращаясь к следователю Кузьмину. Тут я сделал если не открытие, то, по крайней мере, любопытное наблюдение. Я обнаружил его фамилию в сборнике речей небезызвестного Вышинского. Оказывается, этого товарища в 1923 году, то есть через год, посадили в тюрьму за многочисленные злоупотребления, пьянство и разврат. В период нэпа сформировалась преступная группа, которая в следственных документах называлась «Дело ленинградских судебных работников». И следователь Кузьмин в эту группу входил. Они занимались вымогательством взяток, за деньги закрывали дела, которые нужно было вести, и так далее. Было около сорока обвиняемых. Это свидетельствует, разумеется, о самом Кузьмине, о его «кристальной честности». В 1924 году состоялся суд, а Вышинский выступал обвинителем и в своей речи подробно рассказал в том числе о совершенных этим человеком подлогах. Примерно двадцать человек получили «высшую меру социальной защиты», включая Кузьмина. То есть уже в 1924 году он был расстрелян. Самое интересное в этой истории, что процесс начался 12 мая, ровно через два года после того, как были вскрыты мощи святого Александра Невского. Символично, не правда ли? Ну а в наше время нашлись не очень исторически подкованные люди, которые стали спекулировать результатами второй экспертизы, — и выходит, к сожалению, что тех целей, которые она преследовала, она достигла. А Чистович в 1922 году стал ректором Первого меда. По моему мнению, это показательно — заслужил….

800 лет воину, государю, святому: битвы князя и за князя Александра Невского

12 сентября - день памяти Александра Невского - святого князя, легендарного воина и полководца, в XIII веке сберегшего страну от уничтожения. Это фигура-эмблема, заявленная как "имя России" еще во время телеопроса 2008 года. Но если суммировать все достоверные, выявленные историками факты о князе, то получается портрет не столько храбреца и смельчака (хотя Чудское озеро, Нева и битвы с литовцами подтвердили и это), не столько тонкого дипломата, умеющего почти обо всем договориться и обернуть чужие претензии в пользу своей страны, сколько человека очень умного. Точнее всех понимающих большую политику и то, что Русь и ее людей в ней ждет в том или ином случае. И выбирающего оптимальное, соразмерное с положением дел решение. Он был умным правителем. В год его 800-летия мы не только поставили ему новые памятники, но и многое поставили на свои места в памяти о нем. Каких ошибок нам следует избегать, говоря об этой легендарной фигуре, читателям "РГ" объясняет доктор исторических наук, профессор исторического факультета МГУ, автор недавно вышедшей книги "Александр Невский: воин, государь, святой" Дмитрий Володихин. Самая показательная - преуменьшение масштаба и значения знаменитых побед Александра Ярославовича - Невской битвы (1240 год) и Ледового побоища (1242 год). Упорное сокращение исторического масштаба этих битв - довольно длительная тенденция в историографии, зарубежной и нашей. Но - неадекватная, источники говорят, что битвы были крупными и по количеству сражающихся, и по своему значению. Но еще более масштабной, чем немецкая и шведская, была в середине XII века литовская угроза. Однако о трех больших полевых сражениях, выигранных Александром Невским у литвинов, и о том, что он смог благодаря своему дипломатическому дару направить против Литвы удар Орды, ничего нет ни в учебниках, ни в научно-популярной литературе. Об этом мало кто знает, кроме специалистов. Да, дескать, прекратил национальное сопротивление, положил под ноги монголов Русь, начал давать Орде дань - это, конечно, куда более недобрая и несправедливая критика... У Александра Ярославовича был небогатый выбор: героически погибнуть, как дядя и брат, и в самоубийственном стремлении прославить себя молодецким контрударом "угробить" всю Русь или подчиниться чудовищной силе ордынцев и платить им дань, потому что справиться с колоссальной монгольской империей на тот момент было невозможно. Он выбрал вторую стратегию. Она оказалась выигрышной, позволила сохранить собственную веру, собственное - русских князей, Рюриковичей - управление, собственную Церковь и полунезависимое существование. Впоследствии, когда Орда ослабнет, а Русь объединится, именно основа, заложенная при Александре Невском и его отце Ярославе Всеволодовиче, позволит скинуть ордынское иго и заново создать собственно русскую государственность. Тщательный анализ источников показывает беспочвенность и бездоказательность этих предположений. Наоборот, с большой долей уверенности можно говорить, что появление на Руси Неврюевой рати - результат крайней политической неосторожности его брата Андрея. Эта неосторожность очень дорого обошлась Руси, многие города сгорели от ордынцев, а поражение в битве у Переславля-Залесского сократило и без того тающую боевую силу Владимирской Руси. Так что это Андрей своим легкомыслием губил Русь, а Александр, сделав очень тяжелый и, может быть, непопулярный выбор, спасал ее. Понятий "Запад" и "Восток" в XIII веке, конечно, не было. Но Невский никогда не был врагом тех, кого условно можно назвать тогдашним Западом. С Норвегией, например, заключил взаимовыгодный договор и установил прекрасные отношения. И с Ордой у него не было все так уж мирно, как это представляют. И как только появилась возможность избавиться от наиболее скверных форм зависимости, он это в 1262 году сделал. Он дружил с тем Западом, который хотел с ним дружить. И бил тот Запад, который приходил с полками на Русь. Он подчинялся Орде, потому что не мог ее разбить, а Русь губить не желал. Но подчинялся он ей до определенного предела, и, когда Русь начинала слишком страдать от ордынского нажима, давал отпор. К сожалению, для миллионов людей понятие "средневековье" сегодня существует в нарядах и очертаниях Западной Европы. Мы недочитываем и недослушиваем средневековую русскую литературу, хотя множество наших летописных повестей по интеллектуальному качеству превосходят то, что было в XII-XIII вв. у тех же скандинавов, например. Чтобы хорошо понять, каким было русское средневековье, нужно, чтобы в литературе и искусстве появились его яркие образы, способные своим очарованием потеснить представление о том, что ну вот там была жизнь, а у нас-то что... У нас богатая, красивая история, набитая приключениями, знающая высоту духа, желающая отразиться в высокой литературе и высоком искусстве, но выхватить из нее прекрасные образы, не забываемые читателями и зрителями, пока получается не часто. У нас не то чтобы пусто с историческими романами... Были и Дмитрий Балашов, и Валентин Иванов (пусть спорная, но все-таки яркая фигура). Недавно прекрасный роман "Русь на Мурмане" написала Наталья Иртенина. Но против одного нашего неплохого исторического романа о той или иной эпохе - десяток европейских. И двумя-четырьмя хорошими историческими писателями по истории русского средневековья нам уже не отделаться, их нужно больше. Может быть, нам нужны и какие-то заказы и гранты от государства. Потому что многие хорошие, сильные, оригинальные авторы не хотят рисковать и писать книги, которые то ли издадут, то ли не издадут. С большой долей вероятности можно предположить, что в Орде был отравлен его отец. Об этом говорят источники разного происхождения, и тело Ярослава Всеволодовича после кончины очень видоизменилось, многие полагали, что под воздействием яда. Что же касается Александра Ярославовича, то убедительных доказательств его отравления нет. Его век был относительно кратким, он недалеко зашел за черту своего 40-летия, но для князей Руси в XIII веке это был средний срок жизни. Исследований его мощей для обнаружения яда в костях не проводилось. Источники того времени тоже ничего такого не говорят. Перед кончиной Александр Ярославович приехал из Орды на Русь, управив дела самым успешным образом и, в общем, мог быть собой только доволен. Есть две версии его смерти. Постоянные походы и бои расшатали его здоровье, а тут еще его заставили слишком долго торчать в Орде плюс долгий путь в Сарай и обратно, это все и привело к болезни. А вторая версия связана с тем, что Ордой тогда правил хан Берке, только что принявший ислам. У Берке не получилась даже исламизация Орды, она произойдет только век спустя, а уж попытка исламизации Руси в правление Александра Невского тем более ничем не закончилась, мусульман из числа откупщиков дани вышибли из русских городов. К князю Александру в государственном смысле у Берке претензий не было. Но обида - верующего, веру которого выгнали, - могла появиться и остаться. Но это лишь гипотеза.